«Любая война популярна в течение первых тридцати дней», –

А. Шлезингер

20 января 2018 года было объявлено о начале операции ВС Турции «Оливковая ветвь» против сирийского кантона Африн, населенного курдами. Однако вопреки заявлениям турецкого руководства о скором ее завершении (создании 30-ти километровой буферной зоны вдоль турецкой границы), уже к концу первой недели стало очевидно, что военная операция принимает затяжной характер.

Если рассматривать эту ситуацию с чисто военной точки зрения, то необходимо зафиксировать, прежде всего, точку зрения, согласно которой турецкие генералы и не планировали молниеносной операции: в условиях гористой и лесистой местности кантона реализация стратегии блицкрига представлялась возможной, но сопряженной с большими потерями личного состава. В то же время, по мнению российских военных экспертов, уровень подготовки операции оставляет желать лучшего – вторая по численности армия НАТО демонстрирует низкую боеспособность: «Это либо имитация операции, либо неумение турками проводить операцию». Привлечения подразделений т.н. «Свободной сирийской армии» оказалось недостаточно, чтобы с самого начала подавить сопротивление курдов. Теперь вооруженные курды уже не только проводят всеобщую мобилизацию, но и получают значительные подкрепления с территорий, находящихся под контролем сирийской правительственной армии – притом, что сирийский МИД охарактеризовал «Оливковую ветвь» как акт агрессии и покушения на территориальную целостность Сирии.

Что касается стратегического целеполагания данной операции, то оно (равно как и предшествующей – «Щита Евфрата») заключается в стремлении Турции обезопасить свои границы от угрозы, исходящей со стороны сирийских курдов, поддерживающих тесные связи с курдами турецкими – ведущими, фактически, гражданскую войну с применением террористических методов в юго-восточных провинциях Турции. Это вступает в конфликт с интересами США в регионе, сделавшими в Сирийском конфликте ставку на курдов и вынужденных теперь выбирать между ними и союзниками по НАТО.

Если же смотреть на эту ситуацию в еще более широком контексте, то необходимо зафиксировать, что, как правильно отметил известный востоковед и тюрколог Станислав Тарасов, борьба нынешнего исламистского руководства Турции с «проектом Ататюрка» обернулась для Эрдогана и возглавляемой им партией Справедливости и Развития (ПСР) диалектическим противоречием. Так, стремясь вывести Турцию за пределы парадигмы национального государства, обращаясь к идеалам неоосманизма, турецкие исламисты, тем самым, не столько консолидируют вокруг себя соседние страны,[i] сколько рубят сук, на котором сами же и сидят. Происходит это вследствие того, что разрушение национальной идентичности приводит к обнажению скрывавшегося на протяжении всего ХХ века многонационального характера турецкой нации. Так, помимо собственно турок-анатолийцев на территории современной Турции (Анатолийского полуострова) проживают курды, лазы, а также представители других национальностей (выступающие меньшинствами по отношению к туркам). В свою очередь в Османской империи не существовало понятия национальной идентичности – она заменялась религиозной принадлежностью (по принципу «все мусульмане Империи – подданные султана, все подданные султана – мусульмане»). Теперь же, пытаясь заместить кемалистское понимание турецкой нации как мононационального образования, турецкие исламисты фактически подрывают если не стабильность Республики, то, по меньшей мере, ее унитарный характер. Те же курды в лице Рабочей партии Курдистана (РПК) борются за провозглашение национальной автономии в составе Турции еще с начала 80-х годов прошлого века.

Таким образом, можно сказать, что операция «Оливковая ветвь» может рассматриваться в качестве попытки сугубо силового решения «курдского вопроса» (причем, прежде всего, в самой Турции). В связи с этим представляется небезынтересным рассмотреть позиции по данному вопросу ключевых политических субъектов внутри Республики.

Анализ турецких СМИ на момент начала конфликта показал, что две из трех наиболее значимых оппозиционных партий Турции поддержали инициативу ПСР о проведении «Оливковой ветви». Речь идет о Народно-Республиканской партии – НРП («кемалисты») и партии Националистического действия – ПНД (националисты). Глава НРП Кемаль Кылычдаролу выразил поддержку ПСР в борьбе с терроризмом, но раскритиковал решение данной проблемы военным путём: «Они кричат и призывают войти в Африн, но сначала вам следовало бы использовать дипломатию» (“Sabah”). Тем самым, можно сказать, была подчеркнута дистанция между партиями в плане идеологии: как известно именно НРП, находившаяся у власти в Турции на протяжении значительной части ХХ века и получившая власть напрямую «из рук» Ататюрка, выступала носительницей идеологии кемализма: светскости и секуляризма – т.е. концепции прямо противоположной «умеренному исламизму» ПСР. Националисты в лице Девлета Бахчели напротив, выразили полное согласие с инициативой партии Эрдогана. В свою очередь критическое мнение сопредседателя Демократической партии Народов (ДПН) Селахаттина Демирташа по данному вопросу было передано газетой “Cumhuriet” в виде риторического вопроса:   «Разве люди должны умирать за ваши места, разве люди должны умирать за ваш султанат?» Данная партия позиционирует себя защитницей интересов национальных меньшинств страны, поэтому ее расхождение с турецким внутриполитическим «мейнстримным» дискурсом не удивительно.

Однако было бы большой ошибкой ограничивать анализ актуальных политических реалий внутри Турции рассмотрением позиций вышеперечисленных «состоявшихся», парламентских партий. Дело в том, что в конце октября прошлого года стало известно о создании новой турецкой политической силы – İyi Parti (т.н. «Хорошей партии»). Отечественные исследователи полагают, что данная политическая сила, ориентирующаяся на турецкий национализм и, одновременно с этим, кемализм, может составить серьезную конкуренцию ПСР на предстоящих в 2019 г. выборах. Тем более что в самой ПСР назревает раскол в связи с недовольством ряда бывших влиятельных соратников Эрдогана его авторитарными замашками (речь идет о бывшем президенте Турции Абдулле Гюле и премьер-министре Бюленте Арынче). И хотя «смычка» между «бывшими националистами» и «бывшими исламистами» на данный момент отрицается (как минимум, одной из сторон), не исключено, что именно эти политические силы смогут создать ПСР серьезные проблемы в ходе очередного раунда борьбы за власть. И в этом контексте проблемы турецкой армии в Африне будут использоваться ими в политической риторике (не столько в защиту сирийских курдов, сколько лично против Эрдогана) тем больше, чем более продолжительной «Оливковая ветвь» окажется. По меньшей мере, с точки зрения военной стратегии теперь туркам придется приложить большие усилия, чтобы добиться «замирения» курдов в Африне посредством применения вооруженной силы – притом, что ни одна из сторон Сирийского конфликта не заинтересована в эскалации нестабильности в еще одной точке Ближнего Востока.

И.Веденеев, М.Мустафаев

ÊzîdîPress, 23.02.2018