Шангал- далёкая и древняя Родина предков. Не зря говорят, что где бы человек не находился, не исчезают его тяга и любовь к родной земле. Есть невидимая связь, которая не обрывается через века и поколения. Эту связь я ощутила на себе. Никогда не думала, что езидский регион в далёком и чужом Ираке станет частью меня самой, моей души и творческого мира. Пять месяцев я жила судьбой Шангала: плакала, страдала, отчаивалась, надеялась и верила. Ничто так не трогает моё сердце, как вести о войне. Но оказалось, что война, уничтожающая твой собственный народ и историю, не просто трогает сердце и вызывает слёзы, а становится личной трагедией.
Август 2014 года я не забуду никогда. Читая и публикуя новости о событиях тех дней, я ощущала муки ужаса. Фотографии и видео зверски убитых людей заставляли плакать. Я думаю, что многие езиды в те дни были шокированы происходящим, не успев ещё ничего осмыслить. О нас заговорил весь мир. Печальная участь- многие люди на планете узнали о нашем народе благодаря этой трагедии. В своей статье «Все дети должны быть счастливыми», написанной в честь дня защиты детей, я писала, что езидские дети Ирака живут в опасности, так как там постоянно происходят теракты. Не знала я, что впереди этих маленьких и беззащитных существ ждёт то, что хуже всякого теракта, война, которую войной не назовёшь. Ибо не воины ничтожные террористы, которые нападают на безоружных, убивают детей и женщин.
В те дни, наверное, впервые я ощутила такую боль за свой народ. Мне казалось, уничтожая наш народ в Ираке, лишают прошлого и будущего каждого езида в любой другой стране. Боль Шангала разбудила во мне поэта, пишущего на курманджи(езидсский). Ранее я не писала серьёзную, гражданскую лирику на родном языке. Я думала, что на курманджи не могу так выразить чувства. Для писателя лучшее средство выражения свой печали и переживаний- это его произведения, через которые душа обретает некий покой.
В те дни все езиды были едины, общая трагедия словно сплотила народ. Многие стали осознавать суть происходящего. Ведь нас предали, продали, обменяли на что-то как товар. Мы видели, что в регионе разыгрывается игра, а мир равнодушно наблюдает. Сколько женщин увели в плен, сколько погибло людей, сколько осталось без крова и без права на будущее . Шангал опустел, но для меня горел луч веры. Езидские ополченцы во главе с Касымом Шешо стали надеждой. Каждый езид радовался, что настоящие храбрецы и герои среди нашего народа ещё остались. Мы молились за них, сопереживали. Я верила, что езидские герои освободят Шангал, выдержат натиски врага, пусть даже весь мир против нас.
Пока езидские бойцы сражались, защищали храм Шарфадин, который стал для нас символом веры и стойкости, Иракский Курдистан получал отовсюду военную, гуманитарную и финансовую помощь, якобы для борьбы с террористами ИГИЛ. Становилось всё яснее, кто виноват в геноциде езидов, но от этого легче не стало.
Самым напряжённым днём для меня стал тот день, когда в новостях сообщали, что езидские бойцы у храма Шарфадин окружены террористами и могут этой ночью не выдержать натиск врага. Это было 21 октября. Я весь день жила мыслью и молитвой, что наши выстоят. Быть может, виновато моё богатое воображение, но мне казалось, что храм Шарфадин- это крепость, последний оплот езидов. С его падение может быть обречён весь народ. Враг мне представлялся стаей чёрных воронов, слетающихся в крепость. Под вечер я столько об этом думала, что стала ощущать страх и отчаяние, словно я сама была в окружении врага. А обиднее всего было, что мы бессильны. Как великие и сильные державы могут смотреть на то, что уничтожается маленький, беззащитный народ? Я задавала себе тысячу вопросов. В моей душе горел огонь ярости, я проклинала этот несправедливый мир. Ничего не оставалось, как выразить протест против существующего миропорядка в стихотворении, которое заканчивается такими строчками:
Ухожу и не вернусь.
Жаль, что умерла моя надежда.
Может, с верой я вернусь,
Но не станет жизнь такой, как прежде.
Я писала стихотворение и плакала, долго слезам не было конца. Увы, я не умею быть равнодушной к чьей-то беде, к массовой гибели людей. Утром я узнала, что Шарфадин выдержал и всё в порядке. Появилась надежда, что езиды отвоюют свои земли, мы увидим новых доблестных героев, подобных Джангиру ага. С тех пор я была в ожидании. Но со дня освобождения Шангала силами пешмарга вместо радости в моей душе пустота.
Освобождение Шангала подтвердило тот факт, что геноцид нашего народа учинили в сговоре. Как же быстро пешмарга справились с террористами. Ведь они могли в августе встать на пути врага и не оставлять мирных жителей на растерзание варварам. Но нужно же было езидам показать ад, чтоб потом они оценили покровительство и помощь Курдистана, так называемый рай. Всё познаётся в сравнении. Так глупо и обидно, что предатели теперь предстали в роли спасителей. Наверное, Масуд Барзани смотрит в сторону Шангала и говорит: «Народ- вы чернь тупая, говорил жеШангал будет моим». И теперь этот человек- освободитель…
А где наши герои? Касым Шешо то ли играет в политическую игру, то ли искреннее верен пешмарга и антиезидским интересам. Нам от этого не легче. Разочарованию нет предела. Партии ведут свои дебаты на той земле, где совсем недавно езиды мученически погибли. РПК выступает за создание езидской автономии Эздихан, а ДПК против. ДПК хочет расширить границы своей автономии и установить в регионе единоличную власть. Ради чего же проливалась кровь? Конечно же, ради заветной цели и нефтяных залежей.
Всё вернулось на круги своя, и рухнули мои надежды. Они рухнули от того, что слабость в нас самих, езидах. Кого угодно можно обвинять в своих бедах, но пока мы не познаем уроки истории и не сделаем выводы, нас будет ждать та же участь. Геноцид будет сменяться геноцидом, езидский народ исчезнет. Мы уже всё забыли, уже каждый сам по себе, мнимая сплочённость рассыпалась как прах. Быть обманутым- это то же самое, что заблудиться, а обманывать самого себя- это путь в пропасть. Когда наш народ научится смотреть правде в глаза и не допускать, чтоб нас обманывали? Или дорога в пропасть- выбор древнего, столько пережившего, езидского народа?
28.12.2014
Екатерина Амеян, писательница
